Анализ комедии "Горе от ума" А.С. Грибоедова для тех, кто сдает ЕГЭ по русскому языку и литературе.
Краткое содержание комедии "Горе от ума"
Литературный герой Чацкий
1. Сюжет комедии.
2. Особенности конфликта.
3. Система персонажей.
4. Жанровое своеобразие.
5. Язык и стих.
Замысел комедии относится, видимо, еще к 1818 году. Закончена она была осенью 1824, цензура не допустила ее ни к печати, ни к постановке на сцене. Комедия расходилась в списках и скоро стала известна всей читающей публике. «Кто из грамотных россиян не знает ее наизусть!» – спрашивал известный журнал «Московский телеграф». Она была разрешена к печати (причем с цензурными изъятиями) в 1831, уже после смерти Грибоедова, и тогда же поставлена на профессиональной сцене. Но полностью, без купюр, «Горе от ума» издали почти через сорок лет – в эпоху реформ, в 1862 году.
Восторженное отношение декабристски настроенной части общества выразил писатель-декабрист А.Бестужев: «Будущее оценит достойно сию комедию и поставит ее среди первых творений народных». «…Много ума и смешного в стихах...», «...разительная картина нравов...» (Пушкин), «...ума и соли тьма...» (Катенин) – эти высказывания показывают, что видели современники в комедии Грибоедова. Близок и понятен был конфликт – столкновение независимого, пылкого, честного и благородного человека, человека новых мыслей, с окружающей средой, с ее косностью, бездуховностью и яростной враждой ко всем проявлениям самостоятельности, с ненавистью к любым попыткам обновления жизни. Но было и другое. Для сегодняшнего читателя или зрителя в «Горе от ума» все совершенно, нам и в голову не приходит искать какие-либо недостатки или странности в этом классическом произведении; современники же Грибоедова видели в первую очередь его новую и непривычную форму, и она вызывала множество вопросов. Вопросы касались (прежде всего) построения сюжета и характера главного героя. П.А.Катенин, поэт и драматург, близкий друг Грибоедова, говорит: «...план недостаточен и характер главный сбивчив», об отсутствии плана пишет и Пушкин и называет Чацкого «совсем не умным» человеком, П.А.Вяземский тоже пишет о «странностях» комедии, правда он считает их художественной заслугой драматурга.
В чем же заключается «непродуманность плана»?
Строение сюжета в драматическом произведении состоит из нескольких элементов: экспозиция (знакомство зрителя с местом действия и его участниками), завязка (установление, «завязывание» конфликта) развитие действия (действие непрерывно движется вперед, причем каждый следующий виток развития зависит от предыдущего) кульминация (момент наивысшего напряжения, когда дальнейшее развитие конфликта невозможно), развязка (разрешение конфликта: либо ведущее к благополучию – тогда речь идет о комедийной развязке, либо вызывающее гибель или страдание героя – в этом случае развязка трагическая или драматическая).
Экспозиция в «Горе от ума» не очень длительна (пять явлений первого действия), но поразительно насыщенна: мы узнаем о характере Фамусова с его простодушным лицемерием (заигрывает с Лизой, а дочери говорит о себе – «... монашеским известен поведением»), скупостью (его воспоминания о мадам Розье, о «вечных французах», «губителях карманов и сердец» – неизвестно, что для него больнее), презрением к образованию (слова об учителях-«побродягах»); Софья, ее характер, способность выходить из сложных ситуаций (сочиненный сон), любовь к Молчалину, обида на Чацкого, отношение к Скалозубу – все это тоже становится известным из экспозиции; и сам Чацкий, еще не появившийся на сцене, освещается противоположными характеристиками Лизы («.. . чувствителен, и весел, и остер») и Софьи (притворщик и насмешник). Экспозиция подготавливает завязку – приезд Чацкого. В завязке определяется конфликт – столкновение интересов Чацкого, влюбленного и добивающегося ответа, и Софьи, для которой Чацкий – угроза ее любви к Молчалину. И последующее действие связано с активностью Чацкого, ищущего ответа на вопрос, кто может быть избранником Софьи. Вот главные драматические моменты развития действия: провокация Софьи похвалой Скалозубу («... прямотою стана, лицом и голосом герой») и равнодушный ответ («Не моего романа»), убеждающий, что Скалозуб не ее избранник; обморок Софьи из-за падения Молчалина, заставляющий Чацкого впервые заподозрить ее интерес к тому, «кто на всех глупцов похож», и следующее за этим испытание Софьи (результат – троекратный повтор: «Она его не уважает», «Она не ставит в грош его», «Шалит, она его не любит») и испытание Молчалина, вновь с тем же результатом:
С такими чувствами, с такой душою любим? Обманщица смеялась надо мною!
И кульминация – ответный ход Софьи, организующей слух о сумасшествии Чацкого: «Он не в своем уме», и чуть позже реплика, не оставляющая сомнений в ее намерениях:
А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить!
Но отчего Грибоедов в своем письме Катенину, описывая сюжет комедии, сказал странную фразу: «Кто-то со злости выдумал об нем, что он сумасшедший...»? Странная она (как это «кто-то»? Почему неопределенное местоимение? Вся логика действия говорит, что это не может быть никто, кроме Софьи!) только на первый взгляд. По существу, не важно, кто начал лепить снежный ком клеветы, важно, что все участвуют в этом – и враги, и друзья. Люди, непохожие друг на друга – Фамусов и Загорецкий, Молчалин и Скалозуб, Горич и Хлестова, – оказываются едины в своем противостоянии Чацкому. В кульминации конфликт, который был задан как любовный, обнаруживает свою действенную общественную силу. Нам-то казалось, что все слова Чацкого о свободе и рабстве, о достоинстве и покорности, о службе и прислуживании и о многом другом – только слова, характеризующие его, не более. А оказалось, это действия, поставившие его одного против всех. «Единственное истинно героическое лицо нашей литературы», – сказал о Чацком Аполлон Григорьев. И в развязке комедии Грибоедов соединяет два прежде разделенных плана: Чацкий узнает и о том, кто его соперник, и о том, что для всех он безумен. Упреки, обращенные к Софье, соседствуют с обличениями «мучителей толпы». «Безумным вы меня ославили всем хором», – в словах, обращенных к Софье, он объединяет ее, прежде любимую, со всем враждебным кругом. Гнев его изливается не только «на дочь и на отца и на любовника-глупца», но и на «весь мир». Любовный, частный конфликт сливается с гражданским, социальным.
Обличения Чацкого подтверждаются всем развертыванием действия. Но полного совпадения взгляда автора и героя нет: объективная картина жизни, показанная в пьесе, оказывается шире, чем взгляд героя. В начале комедии Чацкий убежден, что главные пороки – все виды рабства от крепостничества до неуважения к собственной личности – пороки прошлого века, а «нынче свет уж не таков». Он уверен, что успехов разума достаточно для победы нового, что прежний век обречен на гибель. Развитие действия и вся система образов в комедии показывает, как наивен подобный взгляд: старое зло искусно приспосабливается к настоящему. Конфликт определяется не антагонизмом двух веков, а способностью выживания и приспособления зла: Максим Петрович повторяется в Фамусове, Фамусов – в Молчалине (т.е. в поколении Чацкого), московские «старички», восхваляемые Фамусовым, которые «поспорят, пошумят и – разойдутся», дублируются в молодых участниках «тайных собраний», о которых рассказывает Чацкому Репетилов: «Шумим, братец, шумим...» Повседневный быт становится грозной силой, способной победить любые идеальные устремления.
Система персонажей строится на противостоянии Чацкому всего московского, «фамусовского» круга – молодых и старых, мужчин и женщин, главных действующих лиц и многочисленных второстепенных – гостей Фамусова на балу. Главный смысловой образ, создающий это противостояние, – образ «ума». Общее понятие «ум» становится как бы условным действующим лицом пьесы, о нем думают, его по-разному понимают, его страшатся, его преследуют. В двух лагерях – два противоположных представления об уме: ум, освобождающий, связанный с просвещением, ученьем, знаньем («ум, алчущий познаний»), и – низменный здравый смысл, благонравье, умение жить. Московский круг стремится противопоставить уму другие ценности: для Фамусова это патриархальные семейные связи («Пускай себе разумником слыви / А в семью не включат, / На нас не подиви. / Ведь только здесь еще и дорожат дворянством»), для Софьи – сентиментальная чувствительность («Ах, если любит кто кого, / Зачем ума искать и ездить так далеко?»), для Молчалина – заветы служебной иерархии («В мои лета не должно сметь / Свои суждения иметь»), для Скалозуба – поэзия фрунта («Ученостью меня не обморочишь... Я князь-Григорию и вам / Фельдфебеля в Волтеры дам»).
Важное место в системе занимают внесценические персонажи (те, о ком упоминают, но кто не появляется на сцене). Они как будто расширяют пространство театральной сцены, вводя в нее ту жизнь, которая осталась за пределами театрального зала. Именно они позволяют увидеть в Чацком не отщепенца и странного чудака, но и человека, чувствующего себя своим в своем поколенье. За ним угадывается круг единомышленников: заметьте, он ведь редко говорит «я», куда чаще «мы», «один из нас». И о том же говорят неодобрительные отзывы Скалозуба о двоюродном брате, который «крепко набрался каких-то новых правил» и, оставив службу в то время, как «чин следовал ему», «в деревне книги стал читать», или княгини Тугоуховской о своем племяннике князе Федоре – «химике и ботанике», учившемся в Петербургском педагогическом институте, где «упражняются в расколе и безверьи профессоры».
Откуда возникало у современников ощущение нарушения драматических канонов? Кратко отметим основные стороны художественного новаторства в комедии с точки зрения жанра, построения образов персонажей, особенностей речи.
Жанр.
В отличие от эстетики классицизма с ее строгой замкнутостью и определенностью жанровых форм (своя система норм в комедии, сатире, трагедии) Грибоедов предлагает свободное и широкое сочетание возможностей, свойственных разным жанрам («Я как живу, так и пишу свободно и свободно» – письмо Катенину). Комедия, построенная по правилам классицизма, соединяется с жанровыми признаками сатиры и реалистической картиной нравов. (Именно эта сторона особенно нравилась Пушкину – «разительная картина нравов!»). Кроме того, в «Горе от ума» комическое соседствует с драматическим (термин комедия-драма предложил еще Белинский). Серьезность и патетичность речи Чацкого не исключают комических положений, в которых он оказывается – см. его разговор с заткнувшим уши, т.е. глухим, Фамусовым. Но диалог глухих – это образ, который распространяется на всю ситуацию пьесы: глухота – это непонимание. И Скалозуб, который решил, что Чацкий вступается за армию против гвардейцев, и княжна, понявшая только, что он ее «модисткою изволил величать», и Репетилов, совсем не чувствующий иронии Чацкого и готовый считать его своим соратником, – глухи. Но глух и сам Чацкий, не слышащий Софьи, не понимающий, насколько серьезна сила, воплощенная в смешном и жалком для него Молчалине. Комизм создает сложность смысла: Чацкий – трагическая фигура, стоящая в конфликте против всех, но развязка притом не может считаться трагической, ибо она введена в комическую ситуацию непонимания. Так, Фамусов, уверенный, что он застал свидание Чацкого с дочерью, так и остался глухим. А в более общем смысле – глухим осталось все общество, неспособное понять, т.е. «услышать» героя. Это проницательно заметил замечательный русский критик Аполлон Григорьев, который заметил, что Чацкому «нет дела до того, что среда, с которой он борется, положительно неспособна не только понять его, но даже отнестись к нему серьезно. Зато Грибоедову, как великому поэту, есть до этого дело. Недаром назвал он свою драму комедией».
Классицистические правила трех единств (действия, времени и места) соблюдаются, но получают иное значение, помогая укрупнить обобщения, выраженные в конфликте. Дом Фамусова становится моделью всего московского общества, один день – средством выражения максимальности противостояния героя и всех остальных («...из огня тот выйдет невредим, /Кто с вами день пробыть успеет, /Подышит воздухом одним, /И в нем рассудок уцелеет»).
В комедии присутствует традиционная канва любовной интриги, но тем заметнее оказывается перевернутость привычных сюжетных ситуаций: любовь и успех должны достаться положительному герою, а здесь в любовном поединке побеждает ничтожный; героиня, по традиции обманывающая отца, вопреки традиции, обманывается сама; отсутствует предусмотренная каноном активная борьба между соперниками.
Образы персонажей. Одним из требований традиционной комедии во времена Грибоедова было ограниченное количество действующих лиц. Ничего лишнего – ни одного персонажа, без которого может обойтись комедийная интрига. Катенин упрекает Грибоедова за то, что тот вводит «побочные лица, являющиеся лишь на один миг». Хотя они, по словам критика, «мастерски обрисованы», но это нарушение драматических канонов. Многолюдство, не предусмотренное традицией («народ действующих лиц», по словам Вяземского), необходимо было Грибоедову для создания острого общественного конфликта – противостояния одного героя всему обществу.
Но главная новизна была в том, что на месте привычных комедийных амплуа чудака, ослепленного любовью, его удачливого соперника, хвастливого вояки, комического старика отца появились оригинальные характеры, в которых отсутствовал схематизм или одноплановость, характеры, обладающие новым качеством – сложностью. Хотя персонажи и наделены «говорящими» именами, их характеры отнюдь не исчерпываются этим. Сложность проявляется прежде всего в совмещении в героях противоположных свойств. Так, в Чацком злость, язвительность, желчность соединяются с нежностью, мягкостью, добродушием; у него резкий, проницательный ум, но одновременно – простодушие, наивность; ирония у него соседствует с чувствительностью. Софья сентиментальна – и мстительна, мечтательна – и коварна, смела и способна на отчаянные поступки – и труслива. Именно неразграниченность качеств и дает возможность естественного соединения двух линий сюжета: любовной и идеологической. Конфликт затрагивает жизнь во всей ее полноте. Одна из интереснейших находок Грибоедова – Репетилов. В нем максимальная концентрация свойства повторяемости, он человек, не имеющий собственного характера и собственной идеологии и потому заимствующий сколь угодно много чужих (Пушкин: «в нем 2,3,10 характеров»). Он и легкомысленный прожигатель жизни, и карьерист-неудачник, и крикливый вольнодумец. Насколько общественно значим этот образ, видно по тому, как он продолжен в русской литературе (например, Ситников и Кукшина в романе Тургенева, Лебезятников в «Преступлении и наказании» Достоевского).
Язык и стих.
Комедия в стихах не была новостью в русской драматургии до Грибоедова, стихотворная форма была нормой для высокой комедии классицизма. Удивительная новизна «Горя от ума» в этой области заключалась в том, что в ней обязательный в комедии и трагедии александрийский стих (система двустиший: шестистопные ямбы со смежными рифмами), который из-за своей монотонности обрекал пьесы на однообразие стиховой интонации, сменился вольными, т.е. разностопными ямбами (такие ямбы вы можете увидеть в баснях Крылова). Использование стихотворных строк разной длины (от шестистопной до одностопной) давало, с одной стороны, естественную интонацию живой разговорной речи, с другой – резкость контраста длинных и коротких стихов помогала выразить остроту столкновений идей, смену мыслей и настроений.Характернейшая сторона комедии – насыщенность текста стихами-афоризмами. Афоризмом, остротой, сентенцией может обмолвиться любой из персонажей – Молчалин («Ах! злые языки страшнее пистолета!»), Репетилов («Да умный человек не может быть не плутом»), Лиза («Грех не беда, молва не хороша»). Особенно много афоризмов принадлежит Фамусову – главному выразителю истин своего круга: «Подписано, так с плеч долой», «Кто беден, тот тебе не пара», «Ну как не порадеть родному человечку», «Что будет говорить княгиня Марья Алексевна!». Но истинный кладезь остроумия – Чацкий. Обратите внимание на блестящую иронию в афоризмах Чацкого: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете», «Служить бы рад, прислуживаться тошно», «Дома новы, но предрассудки стары», «Зачем же мнения чужие только святы?»
В «Горе от ума» русская дворянская жизнь предстает в своей конкретности, и огромное значение в этом имеет язык комедии. Разговорная речь, бытовая лексика, дворянское просторечие, обилие фразеологизмов («сон в руку», «дал маху», «охота смертная» и пр.), а рядом – речь Чацкого, блестящая книжная речь образованного человека, интеллектуала и книжника, насыщенная общими понятиями («Говорит, как пишет», – скажет о нем Фамусов). Выделенностью и противопоставленностью речи Чацкого другим персонажам поддерживается основной конфликт «Горя от ума».
Идейно-художественное содержание
И. А. Гончаров
«Мильон терзаний»(статья написана в 1871 г.)
О комедии в целом:
«Нельзя представить себе, чтоб – могла явиться когда-нибудь другая, более естественная, простая, более взятая из жизни речь. Проза и стих слились здесь во что-то нераздельное затем, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот... шутку и злость русского ума и языка. «Горе от ума» ... – комедия жизни».«Полотно ее (комедии) захватывает длинный период русской жизни – от Екатерины до императора Николая. В группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы. И это с такой художественною, объективною законченностью и определенностью, какая далась у нас только Пушкину и Гоголю».
«Одни ценят в комедии картину московских нравов известной эпохи, создание живых типов и их искусную группировку... Другие... дорожат более эпиграмматической солью языка, живой сатирой – моралью, которою пьеса до сих пор, как неистощимый колодезь, снабжает всякого на каждый обиходный шаг жизни».
О Чацком:
«Только о Чацком многие недоумевают: что он такое?.. Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умен. Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и при том он безукоризненно честен... Он искренний и горячий деятель... Между тем Чацкому досталось до дна... выпить... горькую чашу – не найдя ни в ком «сочувствия живого», и уехать, увозя с собой лишь «мильон терзаний» ... Он знает, за что он воюет и что должна принести ему эта жизнь... Эти честные, горячие, иногда желчные личности, которые не прячутся покорно в сторону от встречной уродливости, а смело идут навстречу ей и вступают в борьбу... Чацкий... наиболее живая личность, натура его сильнее и глубже прочих лиц и потому не могла быть исчерпана в комедии».
О Софье:
«Это (Софья) – смесь хороших инстинктов с ложью, живого ума с отсутствием всякого намека на идеи и убеждения, путаница понятий, умственная и нравственная слепота – все это не имеет в ней характера личных пороков, а является как общие черты ее круга... Софья... прячет в тени что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. Остальное принадлежит воспитанию».
О фамусовском обществе:
«Этот муж (Горич), недавно еще бодрый и живой человек, теперь опустившийся, облекшийся, как в халат, в московскую жизнь барин, «муж-мальчик, муж-слуга», идеал московских мужей... Эта Хлестова, остаток екатерининского века, с моськой, с арапкой-девочкой, – эта княгиня и князь Петр Ильич – без слова, но такая говорящая руина прошлого, – Загорецкий, явный мошенник, спасающийся от тюрьмы в лучших гостиных и откупающийся угодливостью вроде собачьих поносок, и эти N. N. и все толки их, и все занимающее их содержание! Наплыв этих лиц так обилен, портреты их так рельефны, что зритель холодеет к интриге, не успевая ловить эти быстрые очерки новых лиц и вслушиваться в их оригинальный говор».
Краткое содержание комедии "Горе от ума"
Литературный герой Чацкий
1. Сюжет комедии.
2. Особенности конфликта.
3. Система персонажей.
4. Жанровое своеобразие.
5. Язык и стих.
Замысел комедии относится, видимо, еще к 1818 году. Закончена она была осенью 1824, цензура не допустила ее ни к печати, ни к постановке на сцене. Комедия расходилась в списках и скоро стала известна всей читающей публике. «Кто из грамотных россиян не знает ее наизусть!» – спрашивал известный журнал «Московский телеграф». Она была разрешена к печати (причем с цензурными изъятиями) в 1831, уже после смерти Грибоедова, и тогда же поставлена на профессиональной сцене. Но полностью, без купюр, «Горе от ума» издали почти через сорок лет – в эпоху реформ, в 1862 году.
Восторженное отношение декабристски настроенной части общества выразил писатель-декабрист А.Бестужев: «Будущее оценит достойно сию комедию и поставит ее среди первых творений народных». «…Много ума и смешного в стихах...», «...разительная картина нравов...» (Пушкин), «...ума и соли тьма...» (Катенин) – эти высказывания показывают, что видели современники в комедии Грибоедова. Близок и понятен был конфликт – столкновение независимого, пылкого, честного и благородного человека, человека новых мыслей, с окружающей средой, с ее косностью, бездуховностью и яростной враждой ко всем проявлениям самостоятельности, с ненавистью к любым попыткам обновления жизни. Но было и другое. Для сегодняшнего читателя или зрителя в «Горе от ума» все совершенно, нам и в голову не приходит искать какие-либо недостатки или странности в этом классическом произведении; современники же Грибоедова видели в первую очередь его новую и непривычную форму, и она вызывала множество вопросов. Вопросы касались (прежде всего) построения сюжета и характера главного героя. П.А.Катенин, поэт и драматург, близкий друг Грибоедова, говорит: «...план недостаточен и характер главный сбивчив», об отсутствии плана пишет и Пушкин и называет Чацкого «совсем не умным» человеком, П.А.Вяземский тоже пишет о «странностях» комедии, правда он считает их художественной заслугой драматурга.
В чем же заключается «непродуманность плана»?
Строение сюжета в драматическом произведении состоит из нескольких элементов: экспозиция (знакомство зрителя с местом действия и его участниками), завязка (установление, «завязывание» конфликта) развитие действия (действие непрерывно движется вперед, причем каждый следующий виток развития зависит от предыдущего) кульминация (момент наивысшего напряжения, когда дальнейшее развитие конфликта невозможно), развязка (разрешение конфликта: либо ведущее к благополучию – тогда речь идет о комедийной развязке, либо вызывающее гибель или страдание героя – в этом случае развязка трагическая или драматическая).
Экспозиция в «Горе от ума» не очень длительна (пять явлений первого действия), но поразительно насыщенна: мы узнаем о характере Фамусова с его простодушным лицемерием (заигрывает с Лизой, а дочери говорит о себе – «... монашеским известен поведением»), скупостью (его воспоминания о мадам Розье, о «вечных французах», «губителях карманов и сердец» – неизвестно, что для него больнее), презрением к образованию (слова об учителях-«побродягах»); Софья, ее характер, способность выходить из сложных ситуаций (сочиненный сон), любовь к Молчалину, обида на Чацкого, отношение к Скалозубу – все это тоже становится известным из экспозиции; и сам Чацкий, еще не появившийся на сцене, освещается противоположными характеристиками Лизы («.. . чувствителен, и весел, и остер») и Софьи (притворщик и насмешник). Экспозиция подготавливает завязку – приезд Чацкого. В завязке определяется конфликт – столкновение интересов Чацкого, влюбленного и добивающегося ответа, и Софьи, для которой Чацкий – угроза ее любви к Молчалину. И последующее действие связано с активностью Чацкого, ищущего ответа на вопрос, кто может быть избранником Софьи. Вот главные драматические моменты развития действия: провокация Софьи похвалой Скалозубу («... прямотою стана, лицом и голосом герой») и равнодушный ответ («Не моего романа»), убеждающий, что Скалозуб не ее избранник; обморок Софьи из-за падения Молчалина, заставляющий Чацкого впервые заподозрить ее интерес к тому, «кто на всех глупцов похож», и следующее за этим испытание Софьи (результат – троекратный повтор: «Она его не уважает», «Она не ставит в грош его», «Шалит, она его не любит») и испытание Молчалина, вновь с тем же результатом:
С такими чувствами, с такой душою любим? Обманщица смеялась надо мною!
И кульминация – ответный ход Софьи, организующей слух о сумасшествии Чацкого: «Он не в своем уме», и чуть позже реплика, не оставляющая сомнений в ее намерениях:
А, Чацкий! Любите вы всех в шуты рядить,
Угодно ль на себе примерить!
Но отчего Грибоедов в своем письме Катенину, описывая сюжет комедии, сказал странную фразу: «Кто-то со злости выдумал об нем, что он сумасшедший...»? Странная она (как это «кто-то»? Почему неопределенное местоимение? Вся логика действия говорит, что это не может быть никто, кроме Софьи!) только на первый взгляд. По существу, не важно, кто начал лепить снежный ком клеветы, важно, что все участвуют в этом – и враги, и друзья. Люди, непохожие друг на друга – Фамусов и Загорецкий, Молчалин и Скалозуб, Горич и Хлестова, – оказываются едины в своем противостоянии Чацкому. В кульминации конфликт, который был задан как любовный, обнаруживает свою действенную общественную силу. Нам-то казалось, что все слова Чацкого о свободе и рабстве, о достоинстве и покорности, о службе и прислуживании и о многом другом – только слова, характеризующие его, не более. А оказалось, это действия, поставившие его одного против всех. «Единственное истинно героическое лицо нашей литературы», – сказал о Чацком Аполлон Григорьев. И в развязке комедии Грибоедов соединяет два прежде разделенных плана: Чацкий узнает и о том, кто его соперник, и о том, что для всех он безумен. Упреки, обращенные к Софье, соседствуют с обличениями «мучителей толпы». «Безумным вы меня ославили всем хором», – в словах, обращенных к Софье, он объединяет ее, прежде любимую, со всем враждебным кругом. Гнев его изливается не только «на дочь и на отца и на любовника-глупца», но и на «весь мир». Любовный, частный конфликт сливается с гражданским, социальным.
Обличения Чацкого подтверждаются всем развертыванием действия. Но полного совпадения взгляда автора и героя нет: объективная картина жизни, показанная в пьесе, оказывается шире, чем взгляд героя. В начале комедии Чацкий убежден, что главные пороки – все виды рабства от крепостничества до неуважения к собственной личности – пороки прошлого века, а «нынче свет уж не таков». Он уверен, что успехов разума достаточно для победы нового, что прежний век обречен на гибель. Развитие действия и вся система образов в комедии показывает, как наивен подобный взгляд: старое зло искусно приспосабливается к настоящему. Конфликт определяется не антагонизмом двух веков, а способностью выживания и приспособления зла: Максим Петрович повторяется в Фамусове, Фамусов – в Молчалине (т.е. в поколении Чацкого), московские «старички», восхваляемые Фамусовым, которые «поспорят, пошумят и – разойдутся», дублируются в молодых участниках «тайных собраний», о которых рассказывает Чацкому Репетилов: «Шумим, братец, шумим...» Повседневный быт становится грозной силой, способной победить любые идеальные устремления.
Система персонажей строится на противостоянии Чацкому всего московского, «фамусовского» круга – молодых и старых, мужчин и женщин, главных действующих лиц и многочисленных второстепенных – гостей Фамусова на балу. Главный смысловой образ, создающий это противостояние, – образ «ума». Общее понятие «ум» становится как бы условным действующим лицом пьесы, о нем думают, его по-разному понимают, его страшатся, его преследуют. В двух лагерях – два противоположных представления об уме: ум, освобождающий, связанный с просвещением, ученьем, знаньем («ум, алчущий познаний»), и – низменный здравый смысл, благонравье, умение жить. Московский круг стремится противопоставить уму другие ценности: для Фамусова это патриархальные семейные связи («Пускай себе разумником слыви / А в семью не включат, / На нас не подиви. / Ведь только здесь еще и дорожат дворянством»), для Софьи – сентиментальная чувствительность («Ах, если любит кто кого, / Зачем ума искать и ездить так далеко?»), для Молчалина – заветы служебной иерархии («В мои лета не должно сметь / Свои суждения иметь»), для Скалозуба – поэзия фрунта («Ученостью меня не обморочишь... Я князь-Григорию и вам / Фельдфебеля в Волтеры дам»).
Важное место в системе занимают внесценические персонажи (те, о ком упоминают, но кто не появляется на сцене). Они как будто расширяют пространство театральной сцены, вводя в нее ту жизнь, которая осталась за пределами театрального зала. Именно они позволяют увидеть в Чацком не отщепенца и странного чудака, но и человека, чувствующего себя своим в своем поколенье. За ним угадывается круг единомышленников: заметьте, он ведь редко говорит «я», куда чаще «мы», «один из нас». И о том же говорят неодобрительные отзывы Скалозуба о двоюродном брате, который «крепко набрался каких-то новых правил» и, оставив службу в то время, как «чин следовал ему», «в деревне книги стал читать», или княгини Тугоуховской о своем племяннике князе Федоре – «химике и ботанике», учившемся в Петербургском педагогическом институте, где «упражняются в расколе и безверьи профессоры».
Откуда возникало у современников ощущение нарушения драматических канонов? Кратко отметим основные стороны художественного новаторства в комедии с точки зрения жанра, построения образов персонажей, особенностей речи.
Жанр.
В отличие от эстетики классицизма с ее строгой замкнутостью и определенностью жанровых форм (своя система норм в комедии, сатире, трагедии) Грибоедов предлагает свободное и широкое сочетание возможностей, свойственных разным жанрам («Я как живу, так и пишу свободно и свободно» – письмо Катенину). Комедия, построенная по правилам классицизма, соединяется с жанровыми признаками сатиры и реалистической картиной нравов. (Именно эта сторона особенно нравилась Пушкину – «разительная картина нравов!»). Кроме того, в «Горе от ума» комическое соседствует с драматическим (термин комедия-драма предложил еще Белинский). Серьезность и патетичность речи Чацкого не исключают комических положений, в которых он оказывается – см. его разговор с заткнувшим уши, т.е. глухим, Фамусовым. Но диалог глухих – это образ, который распространяется на всю ситуацию пьесы: глухота – это непонимание. И Скалозуб, который решил, что Чацкий вступается за армию против гвардейцев, и княжна, понявшая только, что он ее «модисткою изволил величать», и Репетилов, совсем не чувствующий иронии Чацкого и готовый считать его своим соратником, – глухи. Но глух и сам Чацкий, не слышащий Софьи, не понимающий, насколько серьезна сила, воплощенная в смешном и жалком для него Молчалине. Комизм создает сложность смысла: Чацкий – трагическая фигура, стоящая в конфликте против всех, но развязка притом не может считаться трагической, ибо она введена в комическую ситуацию непонимания. Так, Фамусов, уверенный, что он застал свидание Чацкого с дочерью, так и остался глухим. А в более общем смысле – глухим осталось все общество, неспособное понять, т.е. «услышать» героя. Это проницательно заметил замечательный русский критик Аполлон Григорьев, который заметил, что Чацкому «нет дела до того, что среда, с которой он борется, положительно неспособна не только понять его, но даже отнестись к нему серьезно. Зато Грибоедову, как великому поэту, есть до этого дело. Недаром назвал он свою драму комедией».
Классицистические правила трех единств (действия, времени и места) соблюдаются, но получают иное значение, помогая укрупнить обобщения, выраженные в конфликте. Дом Фамусова становится моделью всего московского общества, один день – средством выражения максимальности противостояния героя и всех остальных («...из огня тот выйдет невредим, /Кто с вами день пробыть успеет, /Подышит воздухом одним, /И в нем рассудок уцелеет»).
В комедии присутствует традиционная канва любовной интриги, но тем заметнее оказывается перевернутость привычных сюжетных ситуаций: любовь и успех должны достаться положительному герою, а здесь в любовном поединке побеждает ничтожный; героиня, по традиции обманывающая отца, вопреки традиции, обманывается сама; отсутствует предусмотренная каноном активная борьба между соперниками.
Образы персонажей. Одним из требований традиционной комедии во времена Грибоедова было ограниченное количество действующих лиц. Ничего лишнего – ни одного персонажа, без которого может обойтись комедийная интрига. Катенин упрекает Грибоедова за то, что тот вводит «побочные лица, являющиеся лишь на один миг». Хотя они, по словам критика, «мастерски обрисованы», но это нарушение драматических канонов. Многолюдство, не предусмотренное традицией («народ действующих лиц», по словам Вяземского), необходимо было Грибоедову для создания острого общественного конфликта – противостояния одного героя всему обществу.
Но главная новизна была в том, что на месте привычных комедийных амплуа чудака, ослепленного любовью, его удачливого соперника, хвастливого вояки, комического старика отца появились оригинальные характеры, в которых отсутствовал схематизм или одноплановость, характеры, обладающие новым качеством – сложностью. Хотя персонажи и наделены «говорящими» именами, их характеры отнюдь не исчерпываются этим. Сложность проявляется прежде всего в совмещении в героях противоположных свойств. Так, в Чацком злость, язвительность, желчность соединяются с нежностью, мягкостью, добродушием; у него резкий, проницательный ум, но одновременно – простодушие, наивность; ирония у него соседствует с чувствительностью. Софья сентиментальна – и мстительна, мечтательна – и коварна, смела и способна на отчаянные поступки – и труслива. Именно неразграниченность качеств и дает возможность естественного соединения двух линий сюжета: любовной и идеологической. Конфликт затрагивает жизнь во всей ее полноте. Одна из интереснейших находок Грибоедова – Репетилов. В нем максимальная концентрация свойства повторяемости, он человек, не имеющий собственного характера и собственной идеологии и потому заимствующий сколь угодно много чужих (Пушкин: «в нем 2,3,10 характеров»). Он и легкомысленный прожигатель жизни, и карьерист-неудачник, и крикливый вольнодумец. Насколько общественно значим этот образ, видно по тому, как он продолжен в русской литературе (например, Ситников и Кукшина в романе Тургенева, Лебезятников в «Преступлении и наказании» Достоевского).
Язык и стих.
Комедия в стихах не была новостью в русской драматургии до Грибоедова, стихотворная форма была нормой для высокой комедии классицизма. Удивительная новизна «Горя от ума» в этой области заключалась в том, что в ней обязательный в комедии и трагедии александрийский стих (система двустиший: шестистопные ямбы со смежными рифмами), который из-за своей монотонности обрекал пьесы на однообразие стиховой интонации, сменился вольными, т.е. разностопными ямбами (такие ямбы вы можете увидеть в баснях Крылова). Использование стихотворных строк разной длины (от шестистопной до одностопной) давало, с одной стороны, естественную интонацию живой разговорной речи, с другой – резкость контраста длинных и коротких стихов помогала выразить остроту столкновений идей, смену мыслей и настроений.Характернейшая сторона комедии – насыщенность текста стихами-афоризмами. Афоризмом, остротой, сентенцией может обмолвиться любой из персонажей – Молчалин («Ах! злые языки страшнее пистолета!»), Репетилов («Да умный человек не может быть не плутом»), Лиза («Грех не беда, молва не хороша»). Особенно много афоризмов принадлежит Фамусову – главному выразителю истин своего круга: «Подписано, так с плеч долой», «Кто беден, тот тебе не пара», «Ну как не порадеть родному человечку», «Что будет говорить княгиня Марья Алексевна!». Но истинный кладезь остроумия – Чацкий. Обратите внимание на блестящую иронию в афоризмах Чацкого: «Блажен, кто верует, тепло ему на свете», «Служить бы рад, прислуживаться тошно», «Дома новы, но предрассудки стары», «Зачем же мнения чужие только святы?»
В «Горе от ума» русская дворянская жизнь предстает в своей конкретности, и огромное значение в этом имеет язык комедии. Разговорная речь, бытовая лексика, дворянское просторечие, обилие фразеологизмов («сон в руку», «дал маху», «охота смертная» и пр.), а рядом – речь Чацкого, блестящая книжная речь образованного человека, интеллектуала и книжника, насыщенная общими понятиями («Говорит, как пишет», – скажет о нем Фамусов). Выделенностью и противопоставленностью речи Чацкого другим персонажам поддерживается основной конфликт «Горя от ума».
Идейно-художественное содержание
И. А. Гончаров
«Мильон терзаний»(статья написана в 1871 г.)
О комедии в целом:
«Нельзя представить себе, чтоб – могла явиться когда-нибудь другая, более естественная, простая, более взятая из жизни речь. Проза и стих слились здесь во что-то нераздельное затем, кажется, чтобы их легче было удержать в памяти и пустить опять в оборот... шутку и злость русского ума и языка. «Горе от ума» ... – комедия жизни».«Полотно ее (комедии) захватывает длинный период русской жизни – от Екатерины до императора Николая. В группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы. И это с такой художественною, объективною законченностью и определенностью, какая далась у нас только Пушкину и Гоголю».
«Одни ценят в комедии картину московских нравов известной эпохи, создание живых типов и их искусную группировку... Другие... дорожат более эпиграмматической солью языка, живой сатирой – моралью, которою пьеса до сих пор, как неистощимый колодезь, снабжает всякого на каждый обиходный шаг жизни».
О Чацком:
«Только о Чацком многие недоумевают: что он такое?.. Чацкий не только умнее всех прочих лиц, но и положительно умен. Речь его кипит умом, остроумием. У него есть и сердце, и при том он безукоризненно честен... Он искренний и горячий деятель... Между тем Чацкому досталось до дна... выпить... горькую чашу – не найдя ни в ком «сочувствия живого», и уехать, увозя с собой лишь «мильон терзаний» ... Он знает, за что он воюет и что должна принести ему эта жизнь... Эти честные, горячие, иногда желчные личности, которые не прячутся покорно в сторону от встречной уродливости, а смело идут навстречу ей и вступают в борьбу... Чацкий... наиболее живая личность, натура его сильнее и глубже прочих лиц и потому не могла быть исчерпана в комедии».
О Софье:
«Это (Софья) – смесь хороших инстинктов с ложью, живого ума с отсутствием всякого намека на идеи и убеждения, путаница понятий, умственная и нравственная слепота – все это не имеет в ней характера личных пороков, а является как общие черты ее круга... Софья... прячет в тени что-то свое, горячее, нежное, даже мечтательное. Остальное принадлежит воспитанию».
О фамусовском обществе:
«Этот муж (Горич), недавно еще бодрый и живой человек, теперь опустившийся, облекшийся, как в халат, в московскую жизнь барин, «муж-мальчик, муж-слуга», идеал московских мужей... Эта Хлестова, остаток екатерининского века, с моськой, с арапкой-девочкой, – эта княгиня и князь Петр Ильич – без слова, но такая говорящая руина прошлого, – Загорецкий, явный мошенник, спасающийся от тюрьмы в лучших гостиных и откупающийся угодливостью вроде собачьих поносок, и эти N. N. и все толки их, и все занимающее их содержание! Наплыв этих лиц так обилен, портреты их так рельефны, что зритель холодеет к интриге, не успевая ловить эти быстрые очерки новых лиц и вслушиваться в их оригинальный говор».
Комментарии (0)
