Содержание:
Для того чтобы научиться писать сжатое изложение по русскому языку, необходимо тренироваться. Для этого мы подготовили новые тексты и аудио изложений в соответствии с требованиями ФИПИ.
Слушать тексты изложений можно в разных темпах: в обычном, то есть медленном темпе, и ускоренном.
↑ Инструкция к написанию изложения.
Прослушайте текст и напишите сжатое изложение. Учтите, что вы должны передать главное содержание как каждой микротемы, так и всего текста в целом. Объем изложения не менее 70 слов. Пишите изложение аккуратно, разборчивым почерком.
↑ М. Айзенберг. Исчезает ли поэзия?
Есть один дежурный вопрос, который обычно задают поэтам в незнакомой аудитории: «Исчезает ли читатель поэзии?» А то и посерьезнее: «Исчезает ли поэзия?» Звучат эти вопросы с такой удручающей регулярностью, что становится понятным, насколько прочно они сидят в головах тех людей, для которых чтение стихов не стало жизненной необходимостью. Вопросы кажутся очень тревожными, но ответы на них не так уж сложны.
Ощущение, что читатель стихов исчезает, на самом деле очень субъективное и на деле подтверждается только падением тиражей поэтических книг. Но ведь это лишь один из показателей, не единственный. Тираж — вещь техническая. Немногочисленные социологические исследования в этой области показывают, что количество людей, читающих стихи — любые стихи, не обязательно современные, — у нас в стране не меняется: это примерно 3-4 процента взрослого населения. Простая арифметическая прикидка дает цифру вовсе не унизительную. В любом случае это миллионы людей.
Сейчас, вслед за переменой всех отношений меняются и отношения между читателем, автором, произведением. Условия меняются, но место поэзии постоянно, потому что это место существует в природе самого человека, в природе человеческого — как танец, как музыка. И все рассуждения о предстоящей (а то и состоявшейся) смерти поэзии кажутся мне следствием какого-то глубинного непонимания и поэзии, и природы человека. Сказать «поэзия кончилась» — все равно что сказать «музыка кончилась». Одна кончилась, другая началась.
(Михаил Айзенберг) 204 слова
↑ А. Генис. О телевидении.
Я еще помню время, когда телевизор был роскошью, и его смотрели сквозь линзу, закрыв окна черной бумагой. Несмотря на парниковые условия и нелепые ухищрения, картинка была смутной, черно-белой и скучной. Тем не менее все, что показывал голубой — точнее, сизый — экран, считалось правдой, а сам телевизор пышно именовался «окном в мир».
Телевидение объединяло страну не хуже ее конституции. Развлекая и поучая, оно создавало глобальный подтекст, пользовалось всем понятным жаргоном и находило общий знаменатель, на который народ делился без остатка.
Сегодня все это кончилось, и, похоже, навсегда. Телевидение перестает быть массовым. И не только потому, что интернет предложил ему сокрушительную альтернативу. Изменилась сама природа постиндустриального общества. Достигнув критической точки, массовая культура дробится на все более мелкие осколки, которые подбирает тот же телевизор, но научившийся умерять аппетиты.
(Александр Генис) 124 слова
↑ Ф. Искандер. О Пушкине.
Для читающей России Пушкин своими солнечными стихами, можно сказать, утеплил ее климат. У веселого пушкинского очага мы греемся и сегодня, потому что ничего теплее Пушкина не было в русской культуре, не говоря о ее истории.
И мы уже мистически знаем, что ничего теплее пушкинского очага у нас и через тысячи лет не будет. Почему? Потому что после Пушкина у нас были величайшие гении — Гоголь, Толстой, Достоевский и другие. Но при всей гениальности никто из них не достигал никогда пушкинской гармоничности и теплоты.
Такое скопление великих талантов в одном человеке не может быть случайным, а может быть только путеводной звездой, как не может быть случайностью разумность человека вообще и разумность Пушкина в особенности.
(Ф.А. Искандер) 112 слов
↑ А. Генис. О детских книгах.
Читать детские книги как взрослые — не большая хитрость. У нас, в сущности, нет выбора. Ведь это дети лишены опыта чтения, а не мы. Мы не умеем читать без задних мыслей, у детей их нет, хотя кто их знает.
Детская литература — та, из которой вычли взрослое содержание (что хорошо его определяет). Тут никому не надо ничего объяснять — игра ослабляет мотивы и рождает чистое искусство, которое, по Канту, лишено корысти, но не оправдания.
Детские книги — как мифы, они задают мирозданию фундаментальные вопросы. Ответы на них годятся для всех, потому что у детей, а тем более зверей и пуще всего — плюшевых, нет своей истории, биографии, своего уникального прошлого. Герои детских книг обобщены и универсальны, как олимпийские боги, христианские святые или психоаналитические архетипы. В них, даже в самых маленьких, влезает больше, чем кажется. Пользуясь этим, детские книги вмещают весь мир и делают его выносимым.
(Александр Генис) 140 слов
↑ М. Эпштейн. О любви.
Маленький мальчик сказал маме, что любит ее совсем. Она поправила: не "совсем", а "очень". Он заупрямился: нет, совсем. Очень я люблю лошадку и машинку, а тебя совсем. И мама поняла - он ее любит со всем. Со всем, что в ней есть. И это можно считать главным признаком любви.
Любовь — чувство настолько цельное, что разбивать его на признаки кажется кощунством. Ведь и призвание любви — соединять двоих в одно целое. Но именно поэтому так важно понимать, из чего состоит любовь, чтобы не принять за нее лишь одну из ее частей. Пять основных составляющих любви: желание, вдохновение, боль, нежность и жалость.
С возрастом все меньше остается времени на то, что не есть любовь. На ссоры, упреки, доказательства, выяснение отношений... Только успевай любить, прижимать к себе, распространять вокруг себя тепло... И спешить, отчаянно спешить с этой любовью, пока не угас в тебе ее источник и способность ее воплощения. Потому что ад, как сказано у Достоевского, — это осознание невозможности любить.
(Михаил Эпштейн) 156 слов
↑ А. Казакевич. О молчании.
Прямолинейность — вовсе не признак ума. Если бы люди прямо высказывали все, что они думают друг о друге, то на свете не осталось бы и двух друзей. Вот почему кажется не просто разумным, а очень мудрым старейшее дипломатическое правило: «Нужно говорить только правду, но не обязательно — всю правду».
Молчание — это отказ получить то, что «дарят» нам люди. Это наш ответ «нет», только без унижения и оскорбления дарящего. Это — один из наилучших ответов на несправедливую критику или просто чьи-то неразумные слова.
В молчании сосредоточена великая мудрость. «Кто знает, тот молчит, кто не знает, тот говорит», — учит китайская пословица. Действительно: в говорении нет возможности чему-то научиться, а в молчании, в слушании — таких возможностей миллионы. Это только у глупцов от собственного говорения улучшается разумение. Это подтверждает старая учительская поговорка: «Объяснял им, объяснял — сам понял!»
(Александр Казакевич) 130 слов
↑ А. Казакевич. О мудрости.
Что такое мудрость, из чего она состоит? Согласно большинству энциклопедических словарей, мудрость — это «глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт». Несколько формальное, не правда ли, определение? Чего-то ему недостает. Ведь старая кошка, которая больше не садится на раскаленную плиту и не сует лапы в кипящую кастрюлю, тоже имеет глубокий ум, опирающийся на жизненный опыт.
Более точное и яркое определение мудрости, на мой взгляд, дал Фазиль Искандер, сказав, что «мудрость — это ум, настоянный на совести». То есть мудрость — это ум, опирающийся не только на богатый житейский опыт, ной — и это обязательное условие! — на высокую духовность.
Под духовностью я подразумеваю совесть, честность, нравственность, справедливость, ответственность, доброту и любовь человека. Согласитесь, без духовности вряд ли можно назвать кого-то мудрым. Хитрым — да, умным, расчетливым, опытным, проницательным, дальновидным — да, но все-таки не мудрым. Вот почему мудрость — это знания, опирающиеся на большой практический опыт и высокую духовность. (Александр Казакевич) 140 слов
↑ М. Эпштейн. О пустоводстве.
Есть особый вид деятельности, который с трудом поддается описанию. Человек чем-то занят, над чем-то работает не покладая рук, но при этом его деятельность не оставляет никаких следов. И в этом, по большому счету, и состоит ее предназначение.
Следует различать между "ничего не делать" и "делать ничего". Этот последний вид деятельности большинство людей освоило лучше, чем любой другой. Ничегоделанье, в отличие от ничегонеделанья, — это не просто досуг, отдых, убиение времени, это активное заполнение пустотой пространства жизни. Многое делается именно так, чтобы действие ни к чему не приводило, — и это создает ощущение порядка, потому что слишком целенаправленная и продуктивная деятельность противоречит духу этих мест, кажется опасной, нарушает покой и чинность.
Пустоводство — форма общественной деятельности по наиболее эффективному производству пустоты как главного коллективного продукта. Это вовсе не то же самое, что лень или праздность: это деятельность упорная и трудоемкая, как и все другие "водства", от домоводства до лесоводства. Это не обломовщина, а скорее базаровщина ("лихорадка работы"), но результатом ее является пустота. М.Е. Салтыков-Щедрин так описывает условия, сформировавшие Иудушку Головлева:"проведя более тридцати лет в тусклой атмосфере департамента, он приобрел все привычки и вожделения закоренелого чиновника, не допускающего, чтобы хотя одна минута его жизни оставалась свободною от переливания из пустого в порожнее".
(Михаил Эпштейн) 197 слов
↑ А. Казакевич. Об индивидуальности.
«Смысл жизни не в том, чтобы стать вторым Наполеоном…». Безусловно, не стоит ставить знак равенства между стремлением к единомыслию, общению и коллективизмом, с одной стороны, и глупостью — с другой, между обособленностью и индивидуализмом — и мудростью. Это лишь внешние и потому поверхностные приметы. Надежнее судить о глупости или о мудрости человека по его внутренним качествам, по источникам и мотивам его поведения.
Мотивы глупца — следование инстинктам выживания («человек — животное общественное»), подражания и подчинения авторитету, стремление жить (говорить, одеваться, поступать и даже думать) «как все». Жить «не хуже других» — непременное желание глупцов, а жить «лучше других» — их мечта. Мотивы же мудреца иные — общая польза, справедливость, совершенствование, творчество, ответственность. Мудрые люди соревнуются не с другими, а сами с собой.
Подражание — свойство несамостоятельного и зависимого индивида. Лишь в одном случае подражание умно — в молодости, в пору поиска себя и своего дела. А вот дальше, отучившись у мастеров и мудрецов, нужно идти собственным путем, реализовывать и раскрывать свое «я». Ведь смысл жизни каждого из нас не в том, чтобы стать вторым Чеховым, Наполеоном, Цезарем или кем-то еще. Смысл в том, чтобы стать самим собой, раскрыть и развить свои таланты, совершить то, чего не в силах сделать никакая другая душа во вселенной.
(А. Казакевич) 196 слов
↑ А. Казакевич. О чтении.
«Чтение — это беседа с мудрецами, а действие — это столкновение с дураками», — говорил английский философ Фрэнсис Бэкон. И его можно понять: человек есть то, что он делает и что его окружает. Но вы только послушайте, что говорят глупцы о книгах: «Что книжки? Один личный опыт, пережитый на практике, стоит сотни умных книжек!» И они, представьте, в какой-то степени тоже правы.
Почему правы? Да потому, что из книг действительно можно почерпнуть много знаний, в том числе важных и нужных, но. никак не мудрость. Через книги можно, например, изучать правила успеха, но, чтобы добиться успеха, нужно испытать эти правила на практике. А получится ли из этого успех — еще не факт. Как и совсем не факт, когда человек пытается добиться успеха, ничему не учась, никому не подражая и никого не слушая, без размышлений, а только бездумно и энергично предпринимая беспрестанные попытки, в надежде, что однажды они приведут к чему-то хорошему. Возможно, и приведут — ведь если все время смотреть только себе под ноги, то иногда можно найти и что-то ценное. Но это будет исключением из правила.
Все дело в том, что мудрость — это не знания, вычитанные в книгах (то есть теория), равно как и не действия (то есть практика). Это теория, прошедшая через практику.
(А. Казакевич) 199 слов
Чтобы написать хорошее изложение, ознакомьтесь со следующими материалами:
