(1) Это случилось в 1805 году, незадолго до Аустерлица, – (2) начал мой старый знакомый. – (3) Полк, в котором я служил офицером, стоял на квартирах в Моравии. (4) Нам было строго запрещено беспокоить и притеснять жителей; они и так смотрели на нас косо, хоть мы и считались союзниками.
(5) У меня был денщик Егор, бывший крепостной моей матери. (6) Человек он был честный и смирный; я знал его с детства и обращался с ним как с другом.
(7) Вот однажды в доме, где я жил, поднялись бранчивые крики, вопли: у хозяйки украли двух кур. (8) Она в этой краже обвиняла моего денщика. (9) Он оправдывался, призывал меня в свидетели… (10) Я уверял хозяйку в честности Егора, но она ничего слушать не хотела.
(11) Вдруг вдоль улицы раздался дружный конский топот: то сам главнокомандующий проезжал со своим штабом. (12) Он ехал шагом, толстый, обрюзглый, с понурой головой и свислыми на грудь эполетами. (13) Хозяйка увидала его и, бросившись наперерез его лошади, пала на колени, и начала громко жаловаться на моего денщика, указывала на него рукою.
– (14) Господин генерал! – (15) кричала она, – (16) ваше сиятельство! (17) Рассудите! (18) Помогите! (19) Этот солдат меня ограбил!
(20) Егор стоял на пороге дома, вытянувшись в струнку, как часовой. (21) Главнокомандующий бросил на него рассеянный и угрюмый взгляд, промычал сердито:
(22) – Ну?…
(23) Стоит Егор как истукан и зубы оскалил!
(24) Тогда главнокомандующий промолвил отрывисто:
– (25) Повесить его! – (26) толкнул лошадь под бока и двинулся дальше. (27)Весь штаб помчался вслед за ним; один только адъютант, повернувшись на седле, взглянул мельком на Егора.
(28) Егора тотчас схватили и повели на казнь.
(29) Тут он совсем помертвел и только раза два с трудом воскликнул:
– (30) Батюшки! батюшки! (31) Видит бог – не я!
(32) Горько, горько заплакал он, прощаясь со мною. (33) Я был в отчаянии.
– (34) Егор! – (35) кричал я, – (36) как же ты это ничего не сказал генералу!
(37) Сама хозяйка ужаснулась. (38) Начала умолять всех и каждого о пощаде, уверяла, что куры ее отыскались, что она сама готова всё объяснить…
(39) Разумеется, всё это ни к чему не послужило. (40) Военные, сударь, порядки!
(41) Егор, которого священник уже исповедал и причастил, обратился ко мне:
– (42) Скажите ей, ваше благородие, чтоб она не убивалась… (43) Ведь я ей простил.
(44) Мой знакомый повторил эти последние слова своего слуги, и слезы закапали по его старым щекам.
(По И.С.Тургеневу)
