(1)Проснулась уже утром, поезд стоял - в окно било солнце, за окном тянулись пустые поля, по ним разгуливали большие птицы, в небе застыли белые комочки облаков; женщина в пуховом платке несла на плече вязанку хвороста, следом бежала девочка в маленьких черных валенках и красных рукавичках — просто не верилось в это утро, что есть война.
(2)Ехали вместе пятые сутки и многое знали друг о друге. (3)Например, эта красивая женщина пробирается с детьми в Челкар, к родным мужа. (4) Муж погиб на западной границе. (5)Сейчас легче тем, кто в куче, говорила она. (6)А сестры — молодые учительницы из Полтавы, их поезд разбомбило, и все вещи погибли - успели выскочить, прихватив документы и узелок с едой.
(7)Лев Михайлович — тот старик, что спал у неё в ногах, — беженец из Прибалтики, с самого начала войны скитался по городам, разыскивал племянницу, больше у него никого из родных нет. (8)С юмором и без обиды рассказывал он, как перепугало знакомых его «явление в Москве»: сперва приняли за бродягу — так обтрепался он за дорогу, — потом, когда узнали, испугались еще больше, решили, что осядет у них, и хором уговаривали ехать в Ташкент, даже деньгами помогли. (9)Льва Михайловича сейчас в купе не было, и Нина, уже привыкшая к нему, беспокоилась: не отстал бы! (10 Через некоторое время появился Лев Михайлович с большим алюминиевым чайником:
— Ну-с, вот кипяточек, прошу… (11)Только чайник надо сейчас же вернуть, я взял у проводника.
(12)Лев Михайлович разлил кипяток — Нина заметила на его пальце след обручального кольца, — потом отнес чайник, вернулся, сел рядом с капитаном.
—(13)Это вам, — Нина кинула в банку с кипятком несколько кусков сахара, сделала бутерброд с сыром, протянула ему. —(14) Завтракайте и пейте чай.
(15)Лев Михайлович покачал головой.— (16)Я уже завтракал, благодарю… (17) На станции. (18)К тому же, я остаюсь в Пензе.
(19)Это известие ошеломило Нину. (20)Она привязалась к этому человеку, которого сперва тоже испугалась — не брит, не ухожен, пальто все в грязных пятнах, — но он оказался человеком интеллигентным, с хорошими манерами. (21)Нина потом узнала, что он, владея несколькими языками, в свое время преподавал в университете, вышел на пенсию, а теперь вот война сделала его беженцем. (22)Он неназойливо опекал Нину все эти дни, приносил ей со станций всё, что удавалось достать: вареную картошку, воблу, кислую капусту в капустном листке. (23)А как спокойно и надежно ей было, когда он спал полусидя, привалившись к ее ногам, а днем шутил, называл «деточкой», заговаривал ее тревогу… (24)Как же теперь без него?
(25)И вдруг она все поняла: у него кончились продукты! (26)Он голодный, он не мог завтракать на станции, потому что никакой тут станции нет, поезд стоял на разъезде! (27)Он не может без продуктов ехать дальше!
— (28)Я знаю, почему вы выходите в Пензе, знаю, — сказала она. — (29)Но это же не причина, это, простите, мелочно… (30)Вот есть сыр, и у меня много хлеба, потом еще достанем…
(31)Тут и учительницы подключились, стали уговаривать, отрезали ему сала, но он засмеялся, выставил ладони:
—(32) Дорогие дамы, благодарю, но я еще так низко не пал, чтобы пойти на иждивение к женщинам.
…(33)Она все стояла и смотрела ему вслед и думала, что, наверно, этот человек жил хорошей интересной жизнью, у него была квартира и в ней много старинных книг, а может, был и рояль — у него длинные артистические пальцы, — и он играл вечерами, а в доме пахло цветами. (34)А теперь вот скитается — бездомный, осиротевший и голодный, ему негде приклонить голову, и все из-за проклятой войны! (35)И сколько еще людей страдает на дорогах войны, каждый день идут плохие новости, и всякий раз перед сводкой Совинформбюро болью сжимается сердце…
(По М. В. Глушко*)
*Мария Васильевна Глушко (1922 -1993) – советская писательница, сценарист.
