(1)Однажды Солженицын написал Ростроповичу письмо. (2)Он вспомнил, как жил на даче любимого всеми виолончелиста, который приютил его, опального писателя. (3)Ростропович
считал, что каждый человек должен заниматься своим делом, и на этом основании не вникал
конспиративные дела своего квартиранта, боровшегося за правду не только явно, но и тайно.
(4)В скрытый зеленью флигелёк, предоставленный Солженицыну в полное распоряжение, через заднюю калитку приходили люди. (5)Но если в той части дачи творились таинственные дела, то через ворота к хозяину шли и ехали его друзья, далёкие от тюрем и ссылок.
(6)И вот Солженицын написал: «Я восхищаюсь твоим музыкальным гением, солнечностью твоей натуры, искренностью твоего мышления. (7)Но одновременно и тревожусь, как ты останешься в русской истории и в памяти потомков. (8)Искусство для искусства вообще существовать может, да только не в русской это традиции. (9)На Руси такое искусство не оставляет благодарной памяти. (10)Уж так у нас повелось, что мы от своих гениев требуем участия в народном горе».
(11)Значит, в народном горе не участвовал Ростропович... (12)У него, правда, собственного горя было вот по сих пор. (13)Но можно ли считать участием в общенародном горе беды подростка, который в военные и послевоенные годы содержал семью, голодавшую после смерти отца? (14)Можно ли считать горем запрет на поездки за границу? (15)Получив этот запрет, он даже отправился на гастроли на Чукотку и 8 марта послал телеграмму Фурцевой: «Поздравляю Вас, благодарю за доброту. (16)Ростропович из Магадана». (17)Он острил, а ведь это был период, когда он испытывал невыносимые муки, поскольку был уже предельно близок к запрету и на любимую профессию.
(18)И при этом — да, в счастливые моменты жизни он играл с одинаковым удовольствием всем. (19)Он любил рассказывать, как однажды, приехав на Кубу, путешествовал по плантациям сахарного тростника, исполняя рубщикам в часы заката любимые ими мелодии испанских композиторов, пока однажды не заехал в горы и не попал в странное здание, где слушать его собрались военные со знаками различий и без. (20)Причём севшие друг от друга отдельно.
(21)Оказалось, это была тюрьма, где содержали военнопленных. (22)Так вот, в конце концерта он увидел, что плачут и те, и другие.
(23)И Ростропович поверил, что музыка соединяет души. (24)И поэтому в такие моменты люди способны договориться. (25)А что может быть лучше? (26)Потому всех людей без разбора он равно оделял музыкой.
(27)Ещё он считал, что следует встречаться с народом не только в Колонном зале Дома Союзов, но и там, где народ живёт. (28)Он разъезжал по стране, по самым заброшенным и глухим её углам, навевая своим волшебным смычком сладкие классические грёзы людям самых разных профессий, аккомпаниатор Юра Казаков при этом за неимением рояля подыгрывал ему на баяне.
(29)Вот как жил Ростропович. (30)Он не был борцом. (31)Но именно за то, что он приютил спального борца, его и выгнали из родной страны. (32)А ведь он просто поступал естественным для себя образом. (33)С Солженицыным поступили непорядочно, и этого для Ростроповича было вполне достаточно, чтобы начать ему помогать.
(34)Не помню, требовал ли кто-нибудь от наших гениев «личного участия в народном горе», когда в августе 91-го года все мы собрались вокруг Белого дома, не будучи уверены, что вернёмся домой. (35)По-моему, нет. (36)Никто из них и не явился. (37)И вдруг откуда-то образовался Ростропович. (38)Один за всех. (39)Гений, не умеющий правильно себя вести, поступающий по толчку сердца. (40)С хозяйственной сумкой он вышел на улицу в своём Париже, сунув в ящик стола записку: «Уезжаю умирать в Россию». (41)0н сразу направился в аэропорт. (42)Без визы, без предварительных переговоров с кем-либо. (43)И, как таран, прошёл и таможню, и оцепление и явился.
(44)Я помню, как цепи людей перед Белым домом, под сумасшедшим ливнем этой нескончаемой ночью пришедших на площадь, вдруг заходили ходуном и кто-то крикнул: «Ростропович!» (45)И все увидели, как он перелезает баррикаду — к нам! (46)И мы поверили, что в ту ночь не умрём.
(47)Потом он привёз в Россию свои деньги, начал строить здесь госпиталь для детей.
(48)Потом привёз свой оркестр и дирижировал им на Красной площади. (49)И вот он уже принялся концертировать, и разъезжать по стране, и обживать свою старую, давно заброшенную квартиру.
(50)Его никто не звал. (51)Он — сам. (52)Гениев звали долго, они обещали, потом собирались, потом годы прошли, наконец они явились совсем не в ту, что оставили, страну. (53)В чужую, которая вовсе в них уже не нуждалась. (54)И исчезли, как камень в воду, одни круги по воде.
(55)Ростропович никогда не был среди Великих Разрушителей. (56)Но он сразу же присоединился к строителям, едва забрезжило в России хоть какое-то строительство.
(57)Таков подход Ростроповича. (58)Так он и останется в истории России человеком, который среди битв и разрушений, мучеников и мучителей, правых и неправых творил своё божественное дело по соединению душ.
(По В.Б. Чернову*)
*Владимир Борисович Чернов (1939-2013) — российский журналист, редактор.
Примерный круг проблем:
1. Каков масштаб личности Мстислава Ростроповича?
2. В чем заключается предназначение музыканта?
3. В чем проявляется противостояние тоталитарному режиму? Кто оказывался среди тех, кто такому режиму противостоит?
