Содержание:
↑ Образ Захара.
Захар — персонаж романа И.А. Гончарова «Обломов», крепостной Обломовых.
В романе почти нет упоминаний о его деде и отце, которые также были крепостными. При первом обозначении в повествовании он представлен как старинный и преданный слуга дома, хранящий верность фамильным портретам, преданиям о старинном быте и важности дома Обломовых.
Во время действия романа Захар — пожилой человек, которому за пятьдесят лет. В молодости служил лакеем в барском доме в Обломовке, потом был произведен в дядьки к Илье Ильичу, позднее, в Петербурге, стал его камердинером.
Леность дана Захару от природы. Он родился и вырос в благословенном уголке, где «все тихо и сонно». Крепостные Обломовых: Онисим Суслов, кузнец Тарас, водовоз Антип, портной Аверка, плотник Лука, Андрюшка, Петрушка, Васька, Мотька и др. — были тихого невозмутимого нрава, их не волновали ни сильные страсти, ни отважные предприятия. Представления о внешнем мире имели ограниченные: пристань на Волге была их Колхидой и Геркулесовыми столпами. Редкие из крестьян Обломовых ездили в губернский город, за которым, они знали, есть Саратов или Нижний. Слыхали о Москве и Питере, слыхали, что «за Питером живут французы или немцы». Далее, как они представляли, начинался «темный мир, неизвестные страны, населенные чудовищами, людьми о двух головах, великанами; там следовал мрак — и наконец все оканчивалось той рыбой, которая держит на себе землю». Крестьяне в Обломовке жили счастливой жизнью, ибо думали: нельзя иначе как-нибудь пахать, сеять, жать, продавать. Они были уверены, «что и все другие живут точно так же и что иначе — грех».
Лакейская служба развила в Захаре леность, полученную от природы, до крайних пределов. В молодости он был «проворным, прожорливым и лукавым парнем» (именно таким его помнит Обломов). Когда Захар стал лакеем, его обязанностью стало провожать господ в церковь и гости. Изнывая от скуки, стремился убежать из прихожей, но барин Илья Иванович возвращал назад: «А ты, Захарка, постреленок, куда опять бежишь? ...Вот я тебе дам бегать! Уж я вижу, что ты это в третий раз бежишь. Пошел назад, в прихожую!» И чаще всего Захар дремал в прихожей, сплетничал в людской и на кухне, целыми часами стоял у ворот. А после того, как он был произведен в дядьки к маленькому Обломову, Захар стал считать себя аристократической принадлежностью барского дома, предназначенною для поддержания полноты и блеска старинной фамилии. Он одевал утром и раздевал вечером барчонка, а остальное время не делал ничего.
Захар получил воспитание и приобрел манеры в деревне, на покое, просторе и вольном воздухе. Там ничего не стесняло его движений. Он привык служить около массивных вещей, обращаться «все больше с здоровыми и солидными инструментами... железными дверными скобками и такими стульями, которых с места не своротишь». Попав в город, в стесненное пространство квартиры, Захар не может прямо пройти в отворенную дверь или половину двери, задевает боком, ногой за стол, стул. Все из его рук падает, все в его руках ломается: посуда, подсвечник, лампа, транспарант, пресс-папье. «Иная вещь... стоит года три, четыре на месте — ничего; чуть он возьмет ее, смотришь — сломалась». Неловкость слуги всегда имеет печальные последствия: если несет через комнату кучу посуды, то на другой конец принесет только одну рюмку или тарелку; если уронит вещь, то всегда нагнется за ней три раза. Собственная неловкость раздражает Захара, рассердившись, с бранью и проклятием сам бросает последнее, что остается в руках.
Попав в город, Захар не старается «изменить не только данного ему Богом образа, но и своего костюма, в котором ходил в деревне». Живя в Петербурге, он носит серый сюртук, серый жилет с медными пуговицами. Эта полуформенная одежда в квартире на Гороховой напоминает ему ливрею, в которой он провожал покойных господ в церковь или гости. Ливрея для Захара не только символ его прежней службы, но и символ богатства и знатности Обломовых. Позднее, когда после переезда с Гороховой на Выборгскую сторону Обломову будут служить Анисья и Агафья Матвеевна, Захар превратит серый сюртук в куртку. Перешитая куртка станет напоминанием прежней жизни в Обломовке и на Гороховой. А после смерти Ильи Ильича Захар, оставшись без места и превратившись в нищего, будет носить полинявшую шинель без одной полы, старые стоптанные калоши на босу ногу, меховую обтертую шапку. Одежда — самая динамичная деталь в образе Захара, обозначающая все этапы его карьеры слуги. В Обломовке Захар носит ливрею — форменную одежду лакеев, расшитую мишурной тесьмой. В Петербурге на Гороховой ливрею заменяет серый сюртук с медными пуговицами, в котором еще заметны атрибуты форменной одежды слуги, а в доме Пшеницыной Захар будет носить непонятного вида одежду. Ливрея, сюртук, куртка, полинявшая шинель без одной полы словно повторяют костюмы Обломова (халат — прекрасно сшитый сюртук — халат).
Главной деталью портрета Захара являются бакенбарды, необъятно широкие и густые, с проседью, «из которых каждой хватило бы на три бороды». Они, как сюртук, напоминают о былом величии господского дома. Захар дорожит своими бакенбардами, аристократическим украшением многих слуг, которых он видел в своем детстве. В описании бакенбард передаются настроение и эмоции героя: «Захар усмехнулся во все лицо, так что усмешка охватила даже брови и бакенбарды, которые от этого раздвинулись в стороны, и по всему лицу до самого лба расплылось красное пятно». На бакенбардах запечатлеваются и трагические изменения в судьбе Захара: «бакенбарды были по-прежнему большие, но смятые и перепутанные, как войлок, в каждой точно положено было по кому снега».
Захар — зеркальное отражение Обломова. «Барин, кажется, думал: «Ну, брат, ты еще больше Обломов, нежели я сам», а Захар чуть ли не подумал: «Врешь! ты мастер говорить мудреные да жалкие слова, а до пыли и до паутины тебе и дела нет». Когда Обломов переезжает в Петербург, то на Захара обрушиваются обязанности по всему дому. Защищаясь от них и отгораживаясь от новой, столичной жизни, он определяет круг деятельности, за который старается не преступать: ставит утром самовар, чистит сапоги, то платье, которое барин спрашивает, метет — не каждый день — середину комнаты. «Никакими средствами нельзя было заставить его внести новую постоянную статью в круг начертанных им себе занятий». Захар будет делать все то же и так же, что делал прежде сначала в Обломовке, потом на Гороховой, Выборгской стороне, в доме Агафьи Матвеевны Пшеницыной.Захар женился в пятьдесят пять лет, «вследствие ли разрыва с кумой или так, по убеждению, что человек должен быть женат». Его избранницей стала Анисья, «живая, проворная баба, лет сорока семи, с заботливой улыбкой, с бегавшими живо во все стороны глазами, крепкой шеей и грудью и красными, цепкими, никогда не устающими руками». До замужества она занималась рынком и кухней, принадлежала к многочисленному люду петербургской обслуги. После замужества быстро причислила себя к дому Обломовых, бессознательно разделила судьбу мужа, неразрывно связанную с жизнью, домом и особой Ильи Ильича. Захар, в отличие от Анисьи, не переменился. После женитьбы был «все такой же: те же огромные бакенбарды, небритая борода, тот же серый жилет и прореха на сюртуке».
Анисья обладала всеми теми качествами, которых не было у Захара: живостью, проворностью, легкостью, гибкостью. Она являла собою тот тип слуги (служанки), который приспосабливается к хозяину. Не случайно в ее внешности отмечается незаметность лица: «Лица у ней почти вовсе не было ... оно так обтянулось, выцвело, что о носе ее давно уже получишь ясное понятие, а лица все не заметишь».
Благодаря своей ловкости и проворности она быстро, «в две недели», доказала Захару, «что он — хоть брось». «Каждый шаг его — все не то и не так». Стало ясно: Анисья умнее мужа, гордость которого была уязвлена, и Захар не мог ей простить этого. Стал обходиться с Анисьей грубо и враждебно, стремясь обидеть и унизить ее, понимая, что она постепенно вытесняет его из жизни Обломова.
Несмотря на враждебное отношение Захара, Анисья становится его спасительницей. Она сглаживает конфликты между барином и слугой. После смерти Обломова Захар полностью переходит на попечение Анисьи. Без нее он становится беспомощным и беззащитным, «когда Анисья была жива, так я не шатался, был кусок и хлеба, а как она померла в холеру, — царство ей небесное, — братец барынин не захотели держать меня, звали дармоедом».
Семейная жизнь Захара представляет неизбежный будничный финал романтической любви Обломова. «Много в свете таких мужей, как Захар... Обходятся эти господа с женами так же мрачно или легко, едва удостаивают говорить, считая их так, если не за баб, как Захар, так за цветки, для развлечения от деловой, серьезной жизни».
↑ Захар и Обломов.
Долгая служба научила Захара хорошо разбираться в гостях своего барина. Он любил о них вести откровенные беседы у ворот или на лавочках. В наружности, манерах и характере гостя отмечал какую-нибудь приметную — «угловатую» — черту. Из всех приходящих к Обломову он затруднялся характеризовать Алексеева, которому природа не дала «никакой редкой, заметной черты, ни дурной, ни хорошей». Захар про Алексеева говорил: «А у этого ни кожи, ни рожи, ни ведения». Благоговеющий перед барином, Захар не считает нужным скрывать свое отношение к его гостям. Как верный слуга, он хорошо чувствует и знает, как с кем себя вести. С Тарантьевым, человеком грубым и бесцеремонным, он почти враждебен: «Дома? – громко и грубо кто-то спросил в передней. — Куда об эту пору идти? – еще грубее отвечал Захар». Зато приезду Штольца он искренне рад, называя его: «Батюшка Андрей Иваныч». Чувствуя в Штольце властную и сильную личность, Захар с охотой подчиняется ему: «Слушаю, батюшка, Андрей Иванович, вот только сапоги почищу... Скажу, не забуду, все скажу... Слушаюсь, сударь».
Наряду с безграничной преданностью барину, всему, что носит имя Обломова, под влиянием новой эпохи Захар приобрел утонченность и развращенность нравов. Он лгал и грубил барину, пил с приятелями на его счет, обворовывал и объедал Илью Ильича, сплетничал о нем.
Верность и преданность Захара барину были чуть ли не инстинктивными и природными, перешли от деда, братьев, дворни. Захар, не задумываясь, сгорел бы или утонул за барина, умер бы вместо него; «просто бросился бы на смерть, точно так же как собака, которая при встрече с зверем в лесу бросается на него, не рассуждая, отчего должна броситься она, а не ее господин». И Обломовку он любил, «как кошка свой чердак, лошадь — стойло, собака — конуру, в которой родилась и выросла».
Захар и Обломов постоянно ссорятся. Конфликты возникают из-за нерадивости и лености Захара В такого рода стычках он, как правило, выходит победителем. Лишь только возникает необходимость вытереть пыль, помыть и т.д., Захар всегда заводит тяжбу, доказывая необходимость громадной возни в доме. Захар очень хорошо знает, что сама мысль о каких-либо действиях в доме приводит Илью Ильича в ужас.
Однако не леность выводит Обломова из себя, а душевная грубость и нетактичность слуги, равнодушие к чувствам и настроению барина. В словесных баталиях Захар оказывается всегда побежденным. Он теряется, впадает в состояние тревоги и готов во всем соглашаться с барином. В патетических сценах, которых он не выносит и которые были для него хуже горькой редьки, Захар не может противостоять барину, теряет способность понимать его речи, «жалкие слова»: «Мы при старом барине родились и выросли, он и щенком изволил бранить, и за уши драл, а этакого слова не слыхивали, выдумок не было».
Захар не только не меняет своих привычек и наружности, не выходит за круг своих обязанностей, он словно законсервировался и в своей внутренней сути. Оставаясь равнодушным к чувствам и переживаниям барина, Захар не способен уловить перемены в его настроении и расположении духа. Накануне приезда Ольги Ильинской Обломов просит Захара уйти, он глухо отнекивается, отговаривается, лениво глядя в окно.
Несмотря на постоянные ссоры слуги и барина, они не могут обходиться один без другого. Без помощи Захара Илья Ильич «не умел ни встать, ни лечь спать, ни быть причесанным и обутым, ни отобедать». Захар же «не умел представить себе другого барина, кроме Ильи Ильича, другого существования, как одевать, кормить его, грубить ему, лукавить, лгать и в то же время внутренне благоговеть перед ним».
Именно Захар — первая и последняя инстанция, препятствующая барину выйти из круга обломовщины.
«За границу! – вдруг, усмехнувшись, проговорил Захар. – Благо что поговорили, а то за границу!
— Что ж тебе так странно? Поеду, да и конец... У меня и паспорт готов, – сказал Обломов.
— А кто там сапоги-то с вас станет снимать? – иронически заметил Захар. – Девкито, что ли? Да вы там пропадете без меня!».
Своей грубостью, прозрачной приземленностью Захар невольно разрушит в воображении Обломова поэтический идеал свадьбы. После слов Захара: «Стало быть, свадьбато после Рождества будет? ...Известно какая: ваша!.. Ведь вы женитесь? ...Люди Ильинские еще летом сказывали... Разве я выдумал?» — краски в романтических мечтаниях Обломова становятся другими. Он ясно увидел вдруг, что «тут же, в толпе, был грубый, неопрятный Захар и вся дворня Ильинских, ряд карет, чужие, холодно-любопытные лица... мерещилось все такое скучное, страшное...»
После смерти Обломова завершается и судьба Захара. Он не может жить в иных домах, не может служить в других местах. Такие слуги, как Захар, не подходили новому времени и новым господам. Нужны были грамотные, проворные и умелые лакеи, камердинеры, швейцары. Другие господа, чужие и неродные, не прощали слугам неловкости, неопрятности и грубости. Но, даже нищенствуя и бродяжничая, Захар сохраняет верность Обломовым. Он не согласен ехать в деревню к Штольцу и остается жить рядом с могилой барина: «Ехать-то неохота отсюда, от могилки-то! Наш-то кормилец-то, Илья Ильич... опять помянул его сегодня, царство ему небесное! Этакого барина отнял Господь! На радость людям жил, жить бы ему сто лет...»
Автор анализа: Е.Ю. Фаркова
Полезные материалы по теме:
