(1)Воспитание не профессия, а призвание, талант, дар божий. (2)И этим благородным божьим даром была щедро наделена моя бабушка. (3)Легкомысленная, никогда не унывающая фантазёрка с детской душой, живостью и фигуркой девушки.
(4)— Беспризорники вырвали у меня весь наш хлеб!— Элечка, все трын-трава, испанский мох. (5)Интересно, куда же мне девать девятку треф?
(6)— Твоё легкомыслие, мама, переходит все границы. (7)Мы не увидим хлеба до завтрашнего дня!… (8)Мы сидим в центре Смоленска на Блонье. (9)Я задаю бесконечные «почему», мешая бабушке насладиться французским романом. (10)Чтобы я отвязался, она нарушает один из основополагаю-щих законов нашего дома: ничего не есть на улице. (11)Покупается мороженое в круглых вафлях, на которых отпечатано «БОРЯ». (12)Мы — в сладостном предвкушении: я собираюсь заняться мороженым, бабушка — наконец-то вцепиться в роман. (13)Я уже высовываю язык, слизывая растаявшую капельку с колючего ободка вафли, как вдруг рядом оказывается маленькая оборванная девочка. (14)Чёрные глазки-бусинки с наивным восторгом не отрываются от мороженого. (15)Я ревниво хмурюсь…
(16)— Какая прелесть! — громко объявляет бабушка, оставив роман. (17)— Так женщины смотрят на бриллианты. (18)А как грациозно она стоит! (19)Боже, боже, и ты ещё чего-то ждёшь, Боря? (20)Немедленно отдай этой прекрасной незнакомке мороженое, если ты — настоящий мужчина!
(21)Это — бабушка.
(22)…Когда-то отец увлекался копированием картин, и в одной из комнат нашего домика на Покровской горе висели «Иван-царевич на сером волке», «Алёнушка», «Богатыри», что-то ещё. (23)И вот зимними вечерами мы с бабушкой уходили в ту комнату. (24)При этом бабушка оставляла дверь в большую комнату открытой, чтобы свет керосиновой лампы падал на какую-либо из отцовских копий. (25)Мы усаживались перед нею и… (26)— Ранним утром три русских богатыря выехали на разведку, — приглушённо и заманчиво начинала бабушка. (27)— Они ехали долго, и мягкий ковыль бесшумно стлался под копытами их коней…
(28)И васнецовские богатыри оживали в мерцающем свете. (29)Они скакали по степи, высматривали врага, сходились с ним в жестокой рубке. (30)И свистели стрелы, звенели мечи, ржали кони, стонали раненые…
(31)— Ты видишь, видишь, пятеро врагов напали на одного Алёшу Поповича? — горячо, убежденно спрашивала бабушка. (32)— Ох, как ему трудно сейчас! (33)Держись, Алёша, держись! (34)— Алёша! — во весь голос кричали мы оба.(35) — Держись, Алёша!..
(36)В упоении мы вопили на весь дом, но никто ни разу не сказал бабушке, что она забивает голову ребёнку какими-то бреднями. (37)Наоборот, когда кончалось наше «кино» — а кончалось оно неизменно победой Добра, — я врывался в большую комнату и с порога начинал восторженно рассказывать, что я только что видел, все с живейшим интересом и совершенно серьезно расспрашивали меня о битве трёх богатырей или о чудесном спасении царевны.
(38)Это — бабушка.
(39)И всё это — бабушка. (40)Я мог бы вспоминать о ней бесконечно: она сама научила меня сочинять. (41)Но я сочиняю на реальной основе, потому что бабушка была именно такова.
(По Б. Л. Васильеву*)
