(1)Олег, отец Тимура, привёз из Бирска маленького серого щенка. (2)Внук тогда увлечённо учил английский язык и потому назвал его Грей. (3)Щенок рос не по дням, а по часам. (4)К трём месяцам чутьё навострилось, лучше и не надо. (5)Наши дети живут на третьем этаже. (6)Только кто-нибудь из нас откроет дверь и войдёт в подъезд, Грей сначала прыгает от радости, затем обежит всю квартиру, потом, уткнувшись носом в дверь, ждёт, когда раздастся звонок. (7)А чужие вверх-вниз по лестнице ходят – он и ухом не поведёт. (8)Как потеплело, отвезли мы Серенького на дачу и посадили его на привязь. (9)Не посадили бы, да шастает по округе, всех соседей изводит. (10)Он крепко обиделся, положил голову на передние лапы и весь день скулил и плакал. (11)«Как же так получается? (12)Почему же люди, которых я люблю, которым предан телом и душой, посадили меня на цепь? (13)Ещё притворяются, что любят. (14)По голове, по спине гладят, за шею теребят, ласкают. (15)Значит, так они меня обманывают?» (16)Такого предательства двуногих четвероногий малыш в голове уместить не мог.
(17)Оказывается, не только люди к неволе привыкают, но и собаки. (18)К вечеру Грей ожил и, когда кто-то проходил мимо, вставал на задние лапы и пытался обнять. (19)Однако уже не с прежним пылом. (20)Привыкнув к ошейнику, с неволей он не смирился, но по молодости лет простил нас.
(21)Однажды на глазах у Грея у нас с Раузой возник такой разговор:
– (22)Надо что-то делать, — сказала Рауза, – не такие мы люди, чтобы собаку держать, как следует за ней смотреть. (23)И в городе, если детям надо куда-то ехать, оставить не на кого. (24)Только животное мучаем.
– (25)Может, в Кляшево какому-нибудь охотнику отдадим, если дети не будут против? (26)Тогда откладывать нельзя, совсем уже привяжутся, и Тимуру расставаться будет особенно трудно, — поддержал я. (27)Грей сидел рядом и слушал наш разговор. (28)Но кроме него за дубом строгал стрелу наш девятилетний внук, он тоже всё слышал. (29)Об этом мы узнали позже. (30)Вечером, когда навестить нас приехал его отец, он отправил с ним в заклеенном конверте такое письмо: «Мамочка! Дедушка с бабушкой хотят Грея отправить куда-то. (31)Будут нас троих уговаривать. (32)Не знаю, что и делать. (33)Голова уже идёт кругом. (34)Пришли ответ. (35)Тимур». (36)Альфия с Олегом пришли к такому решению: до осени подержим Грея на даче, а уж там придётся подарить какому-нибудь охотнику. (37)До тех пор пока и сами не переберутся на дачу, решили держать Грея в городе. (38)Увезли его, а на следующий день я уехал по делам в Москву. (39)Пробыл там около недели. (40)Олег встретил меня в аэропорту. (41)Настроение его показалось мне подавленным.
– (42)Что случилось? — спросил я.
– (43)Грей умер, — ответил он. – (44)Как вы уехали, проболел два дня и умер. (45)У меня сердце похолодело. (46)Чувство вины чёрным туманом заползло в грудь. (47)Словно безгрешное это существо так сказало: «Вы хотели избавиться от меня. (48)А я с вами расставаться, в чужие руки уходить не хотел. (49)Я вас сам от самого себя избавляю. (50)Оно и лучше, – ещё не узнав мук и унижений этого мира, захотел оставить его». (51)За ошейник нас простил, а что к чужим людям отправят, вынести не мог…
(52)Возможно, что виной тому другая причина. (53)У язычников было такое поверье: порою, когда хозяину угрожает смерть, верный пёс принимает её на себя. (54)Будучи в тот раз в Москве, я переходил улицу и чуть-чуть не попал под машину. (55)Дня и часа теперь уже не помню…
(По М. Кариму*)
* Мустай Карим (1919–2005 гг.) — башкирский советский поэт, писатель и драматург.
(17)Оказывается, не только люди к неволе привыкают, но и собаки. (18)К вечеру Грей ожил и, когда кто-то проходил мимо, вставал на задние лапы и пытался обнять. (19)Однако уже не с прежним пылом. (20)Привыкнув к ошейнику, с неволей он не смирился, но по молодости лет простил нас.
(21)Однажды на глазах у Грея у нас с Раузой возник такой разговор:
– (22)Надо что-то делать, — сказала Рауза, – не такие мы люди, чтобы собаку держать, как следует за ней смотреть. (23)И в городе, если детям надо куда-то ехать, оставить не на кого. (24)Только животное мучаем.
– (25)Может, в Кляшево какому-нибудь охотнику отдадим, если дети не будут против? (26)Тогда откладывать нельзя, совсем уже привяжутся, и Тимуру расставаться будет особенно трудно, — поддержал я. (27)Грей сидел рядом и слушал наш разговор. (28)Но кроме него за дубом строгал стрелу наш девятилетний внук, он тоже всё слышал. (29)Об этом мы узнали позже. (30)Вечером, когда навестить нас приехал его отец, он отправил с ним в заклеенном конверте такое письмо: «Мамочка! Дедушка с бабушкой хотят Грея отправить куда-то. (31)Будут нас троих уговаривать. (32)Не знаю, что и делать. (33)Голова уже идёт кругом. (34)Пришли ответ. (35)Тимур». (36)Альфия с Олегом пришли к такому решению: до осени подержим Грея на даче, а уж там придётся подарить какому-нибудь охотнику. (37)До тех пор пока и сами не переберутся на дачу, решили держать Грея в городе. (38)Увезли его, а на следующий день я уехал по делам в Москву. (39)Пробыл там около недели. (40)Олег встретил меня в аэропорту. (41)Настроение его показалось мне подавленным.
– (42)Что случилось? — спросил я.
– (43)Грей умер, — ответил он. – (44)Как вы уехали, проболел два дня и умер. (45)У меня сердце похолодело. (46)Чувство вины чёрным туманом заползло в грудь. (47)Словно безгрешное это существо так сказало: «Вы хотели избавиться от меня. (48)А я с вами расставаться, в чужие руки уходить не хотел. (49)Я вас сам от самого себя избавляю. (50)Оно и лучше, – ещё не узнав мук и унижений этого мира, захотел оставить его». (51)За ошейник нас простил, а что к чужим людям отправят, вынести не мог…
(52)Возможно, что виной тому другая причина. (53)У язычников было такое поверье: порою, когда хозяину угрожает смерть, верный пёс принимает её на себя. (54)Будучи в тот раз в Москве, я переходил улицу и чуть-чуть не попал под машину. (55)Дня и часа теперь уже не помню…
(По М. Кариму*)
* Мустай Карим (1919–2005 гг.) — башкирский советский поэт, писатель и драматург.
Комментарии (0)
