(1)Пушкин всё же человек «легкий». (2)Он, как воздух, которым дышишь, проникает во все сферы русской жизни и является живее всех живых.
(3)Будучи однажды в Михайловском ранней весной, во время вешнего разлива, когда цапли, только что прилетевшие в здешний лес, ремонтировали гнезда, я все время ощущал присутствие Пушкина.
(4)Мне порой кажется, что я даже слышу его голос – юношески-звонкий, чистый, с убыстряющейся фразой так, что в конце он от нетерпения и напора внутренней энергии сглатывает слова, вечно гонимый мыслью, стихией кипящего внутри его слова и звука, подобного никогда не остывающей, все в нем сжигающей лаве.
(5)Я думаю, если бы Пушкина не убили, он все равно прожил бы недолго. (6)Невозможно долго прожить при таком внутреннем напряжении, при такой постоянно высокой температуре, при которой происходило самосожжение поэта. (7)Говорят историки и очевидцы, что он мало спал, мало ел и все торопился. (8)Дар Божий, Великий дар даром не дается. (9)Он требует отдачи, он, переполняя «запасники» поэта, выплескивается «через край», движет им, не давая покоя, заставляя принимать муки человека с удесятеренными муками, восторгаться красотою, захлебываясь восторгом, и с каждым днем подниматься творческим порывом все выше и выше в небеса, все ближе и ближе к пределу, положенному разуму человека.
(10)За пределы же никому из людей не дано было подняться, но избранные допускались к Божьему престолу.
(11)Пушкин был допущен. (12)За это и муки принял, радости и страдания изведал такие, каковых нам, простым смертным, не дано изведать, не суждено пережить. (13)Чернь не любит того, кто выше него поднимается, сдергивает его с высоты наземь, светоносного посланника небес, пытается сделать себе подобным, хотя бы мертвого, и таким образом сравняться с ним, памятуя, что мертвые у Бога все равны. (14)Но за мертвым гением остается яркий след, и время, и пространство пронизаны тем светом и теплом вспыхнувшей жизни, которая воистину бесконечна оттого, что открытия и откровения, им сделанные, оставшись с нами и в нас, делают человека лучше, чище и лик его высвечивают, и разум его просветляют, и любовью к ближнему награждают.
(15)Не вина Пушкина, Лермонтова, Шуберта или Бетховена, что мы не захотели воспользоваться их великим и бескорыстным служением человеку, проложенной ими дорогой к добру. (16)Все-то тянет нас на обочину, в темный лес, в лешачьи болота.
(17)От сказки о рыбаке и золотой рыбке, от стихотворения «Буря мглою небо кроет», от колыбельной песни матери, от вешнего цветка, от тихого слова молитвы, от полета мотылька, от всего того, что бытует, дышит и радуется вокруг нас, исходит защита от зла. (18)Слушать бы нам повнимательней и видеть зорче земную доброту, внимать Пушкину, в нас поселившемуся с детства и зовущему к добру и миру, но не вождям и правителям, много веков размахивающим мечом и толкающим людей к битвам и кровопролитию.
(19)За Пушкиным путь наш, за ярким факелом сгоревшей жизни, за мученическим и путеводным словом его, за титанами, подобными ему, а не за выродками, стремящимися эту жизнь погасить и сделать землю пустынной и немой.
(По Астафьеву В.П.)
Виктор Петрович Астафьев (1924-2001 гг.), русский писатель и публицист, участник Великой Отечественной войны, лауреат двух Государственных премий СССР. В творчестве Астафьева в равной мере воплотились две важнейшие темы советской литературы – военная и деревенская.
