(1)«Не нравится мне этот дядя: он какой-то жидкий!» (2)Я обернулась вслед мальчику, отъезжающему на руках у папы, и поискала глазами «жидкого дядю». (3)Дядя был мне знаком, он служил в одной из контор, в которой и я работала какое-то время. (4)Все в конторе ходили подавленные, со дня на день ожидая потери места работы. (4)Но дядя в уныние не впадал. (6)Он поднимал себе настроение оригинальным способом: выспрашивал всех насчёт их долгов.
– (7)А ты кому должен? – спрашивал дядя. – (8)А сколько?
(9)В ответ называлась, как правило, кругленькая сумма (все мы тогда жили в долг), и дядя начинал от удовольствия ухать, как филин. (10)Отухавшись, переходил к следующему донору настроения, и все начиналось по-новой.
(11)Я мысленно поблагодарила мальчика за точный термин, надо же, как метко высказался. (12)И не то чтобы он был каким-то особо подлым или злобным. (13)Он был жидкий, и этим всё сказано.
(14)Жидкие люди принимают форму сосуда, в который их наливают. (15)На них нельзя положиться, потому что на жидкость не опереться. (16)Их слова не стоит принимать всерьёз. (17)Жидкие люди тебя обтекают, заливаются в душу, ты тонешь, захлебываешься... (18)С ними нельзя контачить – предадут, продадут, а при этом еще и обставят все так умело, что будешь стоять с раскрытым ртом, а они тебе: «А в чем, собственногря, дело?..». (19)И прошлёпают мимо.
(20)И самое главное – с ними вообще нельзя, как с людьми. (21)Жидкие люди – это не люди в обычном понимании. (22)У них нет остова, у них есть только панцирь-сосуд, и внутри него плещется не поддающаяся анализу жидкость. (23)Я думаю, жидких людей много. (24)И их надо научиться распознавать.
(25)Но это я теперь такая мудрая, прям как черепаха Тортилла. (26)А по молодости лет… (27)В своё время донимала меня одна дамочка, звала к себе на работу. (28)Такие высоты и глубины, в смысле перспективы, открывала, такие планы перед моим мысленным взором разворачивала! (29)А я упиралась и на работу к ней не шла, не хотела. (30)Объяснить эту антипатию я себе не могла, потому испытывала перед дамочкой какое-то чувство вины – ну ничего ведь плохого она мне не сделала, на работу вот зовёт.
(31)И вот, когда давление этой стихии стало совсем уж непереносимым, я согласилась. (32)Являюсь в назначенный день. (33)Тетя проходит мимо по коридору, не здороваясь и даже голову в мою сторону не поворачивая. (34)Только углом рта шипит: «Никого принимать не будем!» (35)И гордо удаляется.
(36)Все эти годы я недоумевала: и зачем моей благодетельнице все это было надо? (37)И только теперь меня осенило: жидкие люди, волна за волной, точат тех, кто кажется им субстанцией неправильной, подозрительной, пытаются растворить в себе то, что растворению сопротивляется.
(38)Стал мне теперь понятным и подслушанный когда-то разговор педагога с чиновником. (39)Первый сказал о наболевшем: «Но надо же как-то помогать человеку становиться личностью...». (40)Второй ответил: «А для чего же тогда власть?».
(По Г. Г. Туз*)
*Галина Георгиевна Туз (род. в 1958 г.) – современный эссеист, публицист, литератор.
